Новой «танкерной войны» не случится, но и «большого танкерного мира» тоже не будет
США с помощью своих военно-морских сил в районе Персидского залива хотят усилить там напряженность, создать условия для передела энергетического рынка, считает помощник президента РФ, председатель Морской коллегии России Николай Патрушев.
«Присутствие американских ВМС в районе Персидского залива и их так называемые действия по обеспечению безопасности судоходства, в том числе удары по хуситам, являются лишь ширмой, за которой скрываются планы по эскалации напряженности в регионе», -сказал он.
Делается это, по его словам, «в том числе и для того, чтобы надавить на Китай и Индию, глубоко заинтересованных в поставках энергоносителей», а «заодно создать условия для передела энергетического рынка».
Только американцы забывают историю, убежден Патрушев.
«Танкерная война уже была в Персидском заливе в 1980-е годы. Тогда чуть не рухнула мировая страховая отрасль, начинался энергетический кризис глобального масштаба. Для его предотвращения администрации Рейгана пришлось потратить огромные средства. Справится ли с новым кризисом нынешняя Америка, обремененная астрономическим госдолгом, трудно сказать», — отметил он.
Напомним, танкерная война — это часть ирано-иракской войны, которая представляла собой серию военных нападений Ирана и Ирака на торговые суда в Персидском заливе и Ормузском проливе с 1981 по 1988 год, в результате которых было потоплено и повреждено большое количество судов, принадлежащих разным странам.
Американцам тогда пришлось проводить операцию «Искренняя воля» по защите судов, ставшую крупнейшая военно-морской конвойной операция со времен Второй мировой войны.
Едва ли конфликт способен достичь таких же масштабов. Или способен, учитывая, что в этот раз США открыто его провоцируют? Но способны ли они контролировать ситуацию для перераспределения рынков в свою пользу? Или только опять создадут неконтролируемый хаос?
— Этими мерами Вашингтон вероятнее всего стремится насолить Китаю, — историк, публицист, постоянный эксперт Изборского клуба уверен Александр Дмитриевский.
— Ведь основную массу нефти Поднебесная импортирует из стран Персидского залива.
— А заодно и надавить на ближневосточных нефтяных экспортёров, не сильно желающих идти в фарватере американской ценовой политики. Также в прицеле оказывается и Индия, которую США стремятся поставить в русло своей антикитайской политики.
«СП»: Передел энергетического рынка? В пользу кого?
— Прежде всего — в пользу американских нефтяных корпораций. Ослабнут экспортёры Персидского залива — больше прибыли достанется нефтяным компаниям Запада.
«СП»: К чему, в конченом итоге, могут привести эти меры?
— Такие меры могут вполне создать угрозу судоходству в Аравийском и Красном морях, через которые суда направляются к Суэцкому каналу — одному из важнейших логистических «бутылочных горлышек» современности.
Но выгодоприобретателями могут оказаться Россия и страны Центральной Азии, через которые пролегают неподконтрольные Западу транспортные коридоры, такие, как Севморпуть и Транссиб.
— Как известно, Николай Патрушев курирует вопросы кораблестроения в качестве помощника президента, а также является председателем Морской коллегии России. Для куратора определенного направления вполне естественно стремиться привлекать максимальное внимание к своей зоне ответственности, — считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
— Его реплики про риски «передела» и «хаотизации» мирового энергорынка можно связать с другими тезисами в рамках того же интервью «Коммерсанту» — о необходимости для России «поднимать свою роль в Мировом океане», а для стран БРИКС — ориентироваться на «совместную работу» в этой сфере.
То есть у этих тезисов помощника президента, вероятно, два основных адресата — руководство страны, которому он стремится доказать (наверняка, в рамках не только этого интервью, но и закрытых обсуждений), что укрепление ВМФ России также может повысить заинтересованность партнеров по БРИКС во взаимодействии с Москвой.
Другой возможный адресат — сами партнеры России по БРИКС, которым Николай Патрушев напоминает, что США могут оказать на них давление, контролируя маршруты поставок энергоресурсов, благодаря своему флоту.
Возможно, у появления таких тезисов есть и еще одна причина. Осенью 2024 года активно обсуждались пути дальнейшего усиления санкций США и иных западных игроков против российского танкерного флота.
Например, еще в сентябре 2024 года «о гораздо более жестком режиме применительно к теневому флоту», перевозящему российскую нефть, говорил заместитель советника президента США по нацбезопасности Далип Сингх.
Кстати, параллельно, в октябре 2024 года, США ввели санкции против танкеров и компаний за торговлю иранской нефтью. При администрации Трампа такие санкции могут усилиться — с высокой вероятностью против Ирана, но, при определенных обстоятельствах, и против России. Эти меры, конечно, тоже влияют на мировой энергорынок и, в принципе, могут быть названы частью его передела.
Возможности ВМФ США — тоже один из инструментов для поддержки таких санкций. Не исключено, что слова Николая Патрушева о рисках для мирового энергорынка — еще один сигнал, по крайней мере, к части нейтральных государств, с призывом искать способы сдерживать такое давление.
«СП»: По словам Патрушева, это делается в том числе и для того, чтобы надавить на Китай и Индию, глубоко заинтересованных в поставках энергоносителей. Надавить в чем?
— Многие ожидают, что меры в нефтегазовой сфере, который в состоянии предпринять будущая администрация Дональда Трампа, могут привести к увеличению доли американских компаний на рынке углеводородов. Хотя скептики отмечают, что темпы наращивания, например, добычи нефти в США могут оказаться и не столь интенсивными. Но для тех же Китая и Индии увеличение производства нефти в США серьезным вызовом не является. КНР, например, в 2023 году нарастила закупки американской нефти почти вдвое.
Однако для того же Пекина может стать вызовом сокращение поставок нефти из Ирана в случае, если будущая администрация Трампа усилит давление на Тегеран.
В таком случае сценарий «передела рынка», который мог бы вызвать опасения у того же Китая — это ситуация, когда у Пекина сократятся возможности закупать нефть у одних производителей (скажем, Ирана), а на других (например, Саудовскую Аравию) влияние США усилится.
«СП»: Как на это влияет эскалация? Нефть дорожает?
— Стоит отметить, что не каждая эскалация в зоне Персидского залива автоматически ведет к росту мировых цен на нефть. Скажем, после удара Израиля по иранским объектам в конце октября 2024 года нефтяные котировки наоборот пошли вниз, поскольку нефтяная инфраструктура Исламской Республики не была затронута.
Также отметим, что любую эскалацию в зоне Большого Ближнего Востока часто рассматривают через призму противоречий между США и Китаем, но ситуация все же сложнее.
При определенных обстоятельствах такая эскалация может активизировать попытки Вашингтона и Пекина выстроить диалог, поскольку оба не заинтересованы в существенном росте нефтяных цен.
Можно вспомнить, например, как после эскалации вокруг сектора Газа в октябре 2024 года госсекретарь США Энтони Блинкен призвал КНР использовать свое влияние, чтобы не допустить расширения конфликта на Ближнем Востоке, а чуть позже состоялся визит главы МИД КНР Ван И в Вашингтон.
«СП»: Патрушев напомнил о негативных последствиях «танкерной войны» 80-х. Какими могут быть последствия сегодня? Насколько США и страны региона готовы к этому?
— «Танкерная война» в 1980-е годы все же была частью большого ирано-иракского конфликта. Напряженность в регионе Большого Ближнего Востока сейчас таких масштабов не достигает. Даже Иран и Израиль, противостояние которых в 2024 году перешло в гораздо более горячую фазу, чем это было в предыдущие годы, определенных красных линий не пересекают.
Попытка повторить «танкерную войну» со стороны Ирана, теоретически, могла бы произойти в случае, если бы Тегеран окончательно был загнан в угол. Но та же стратегия администрации Трампа на иранском направлении, скорее всего, будет предполагать не намерение подорвать экономические и оборонные возможности Ирана «кавалерийским наскоком», а попытки проводить политику постепенного удушения Тегерана.
«СП»: А мы готовы? Не только экономически, но и с точки зрения геополитики? У нас по оба берега дружественные страны, КСА, ОАЭ и Иран. Как нам себя вести?
— Все же у названных стран различаются интересы и, вероятно, разной будет тактика, в том числе с учетом интереса администрации Трампа к региону. Например, Саудовская Аравия вполне может активизировать взаимодействие с Вашингтоном при Трампе, а Иран подвергнется более интенсивному давлению со стороны США и их союзников. Но при реализации обоих подходов предметом закулисного торга Вашингтона с этими игроками может стать, в том числе, сокращение их взаимодействия с Россией.
Российское руководство, судя по всему, просчитывает такой сценарий. Отсюда — осторожная реплика Николая Патрушева, что «зачастую предвыборные обещания в США могут и расходиться с последующими действиями». Вероятно, здесь имеются ввиду и высказывания Трампа и его окружения, в которых многие видели готовность к реализации более компромиссной линии в отношении Москвы и понимание, что подобные ожидания могут не вполне оправдаться.
