Все большей популярностью пользуется лозунг «Ни за Газу, ни за Ливан, я жертвую собой только за Иран»
Сейчас многие политики и международные СМИ обсуждают вопрос о том, какие формы примет противостояние на Ближнем Востоке и произойдет ли полномасштабная война между Ираном и Израилем. Предпосылки для нее есть.
Напомним, что Иран обладает большой сетью союзников. Это шиитские ополчения и связанные с ними партии в Ираке, которые сегодня контролируют данное государство, режим Асада в Сирии, шиитская вооруженная группировка Хезболла, контролирующая Ливан, и повстанцы-хуситы, контролирующие четверть Йемена, включая его столицу — Сану. Иран создал сферу влияния, т.н. «шиитский полумесяц», который протянулся от Тегерана до Бейрута, столицы Ливана, от Каспийского до Средиземного моря. Эта империя противостоит суннитским арабским монархиям Персидского залива и Израилю.
Но иранская шиитская теократия (высшая власть в Иране принадлежит духовному лицу — верховному лидеру этой страны великому аятолле Али Хаменеи) проникает и в отдельные суннитские регионы, где Иран оказывает финансовую и военную поддержку некоторым группировкам. Суннитские ХАМАС и Исламский джихад *, организации, контролирующие Сектор Газа в Палестине, так же является союзниками Тегерана.
После рейдов ХАМАС в Израиль 7 октября, которые унесли более 1400 жизней (большинство погибших — мирные граждане), Израиль намерен уничтожить движение ХАМАС, находящийся у власти в Газе.
В связи с этим встает вопрос — как поступит Иран? Сможет ли он остаться в стороне в условиях, когда много раз клялся в верности палестинскому делу деоккупации и деблокирования Газы? Ведь ХАМАС — часть прокси-сети, контролируемой Тегераном (ее называют «Ось сопротивления»). Если Иран просто будет смотреть, как уничтожают его союзника, он продемонстрирует свою слабость. Ослабевшие хищники становятся жертвами более сильных хищников. То же самое относится к его союзникам. Этот фактор оказывает давление на иранских политиков, вынуждая их к войне.
Однако существует несколько причин, по которым Ирану очень не хочется вступать в полномасштабную войну с Израилем.
Во-первых, Израиль и США хотят решить вопрос с ХАМАС, не ввязываясь в войну на 2−3 фронта. Израиль обладает самыми сильными на Ближнем Востоке ВВС, а также полумилионной (после мобилизации) армией, набитой самым современным оружием. Кроме того, для защиты Израиля к его берегам подошли две ударные авианосные группы США — сила, достаточная для того, чтобы нанести критический ущерб любому оппоненту. Каждая такая группа несет около 100 боевых самолетов и вертолетов, системы ПВО, крылатые ракеты и многое другое.
Израиль уже предупредил Иран и ливанскую Хезболлу — союзника Тегерана, что в случае их крупномасштабного вмешательства он вступит с ними в полномасштабную войну. США так же заявили, что в этом случае они присоединятся к Израилю и посоветовали Ирану и Хезболле держаться подальше от войны между Израилем и ХАМАС. Воевать одновременно с Израилем и Америкой руководству Ирана и Хезболле очень не хочется. Их можно понять.
Второй фактор связан с растущими антиправительственными и антивоенными настроениями в Иране. Дело в том, что в стране — экономическая катастрофа. Инфляция по официальным данным достигает 50 процентов, но даже некоторые иранские чиновники говорят, что она, возможно, в два раза выше. Рост дороговизны привел к тому, что большинство людей живут ниже черты бедности или находятся на этой черте.
Правящий класс Ирана — верхушка военных из т.н. Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и духовенства — контролирует как государственный аппарат, так и большинство крупных предприятий в стране, либо напрямую, либо приватизируя их в пользу своих родственников. Осваивая субсидии и госзаказы, эти компании превратились в настоящую кормушку по разворовыванию казны. Санкции, введенные США в ответ на иранскую ядерную программу, охватили все сектора экономики и окончательно добивают ее.
Коррумпированный иранский госкапитализм привел к появлению правящего класса миллионеров и мультимиллионеров. Все остальное население своим трудом и налогами оплачивает их роскошь. В итоге правящий класс Ирана оказался совершенно изолирован от остального населения. Он удерживает власть с помощью насилия.
С 2018 года страна периодически поднимается на протесты. Самая большая волна связана с событиями сентября 2022 года, когда полиция нравов в Тегеране забила насмерть курдскую девушку по имени Джина Махса Амини. После этого протесты сотрясали Иран более полугода, прежде чем были подавлены, причем в некоторых регионах они приняли характер вооруженных выступлений.
Сегодня в Иране время от времени протестуют чуть ли не все. Бастуют рабочие, которым не нравится приватизация фабрик (неолиберализм), ухудшение условий труда (прекаризация) и падение их реальной зарплаты. Время от времени появляются нелегальные собрания активистов. Эти собрания с помощью социальных сетей поднимают на забастовки сотни тысяч работников нефтехимической, сталелитейной и других отраслей, требуя увеличить зарплату. Протестуют и пенсионеры, которым не нравится, что их пенсии тают из-за инфляции. Студенты, молодежь в целом и женщины недовольны строгими правилами, преследованиями полиции нравов, которая нападает на людей из-за неправильной одежды — именно эти социальные страты выступили после гибели Махсы Амини.
Важную роль в событиях играют этнические меньшинства. Курды, азербайджанцы, арабы, белуджистанцы и некоторые другие группы составляют половину населения Ирана. Они недовольны отсутствием школ на родных языках, развитого местного самоуправления и, главное, жестокой экономической дискриминацией. Правительство Ирана направляет основные средства в персоязычные регионы. Иранские СМИ указывают на неравенство между районами страны. Хотя бедность в среднем по стране выросла, неравенство между провинциями значительно. Исследования показывают, что разница в доходах на душу населения между провинциями может составлять 50%. Это неравенство настолько сильно, что если подсчитать процент бедных отдельно в деревнях Систана и Белуджистана, то он достигает 80%. Не удивительно, что наиболее бедные дискриминируемые регионы, Курдистан, Систан и Белуджистан, становятся зонами протестов и бунтов.
Именно в такой обстановке в обществе ширятся настроения, направленные против вступления страны в войну с Израилем. Все большей популярностью пользуется лозунг «Ни за Газу, ни за Ливан, я жертвую собой только за Иран». Многих возмутил тот факт, что правительство Ирана тратит крупные суммы на обеспечение богатой верхушки ХАМАС и на вооружение этой организации и Хезболлы, в то время как большинство иранцев живут в бедности. Так, в Иране стали вирусными в социальных сетях видео, на которых члены ХАМАС покидают сектор Газа на дорогих автомобилях. Попытки руководства страны организовать выступления в поддержку Палестины на стадионах перед футбольными матчами и на школьных линейках вызвали яростные протесты и ругань в адрес правительства.
Хотя в Иране часть общества лояльна режиму, очень много тех, кто не согласен с самим его существованием. Когда военные и полиция подавляют одну группу протестующих, она перестает выходить на улицы, и как бы опускается вниз, зато на протесты поднимается другой слой населения. Это происходит более-менее регулярно с 2018 года. Начинать большую войну в таких условиях очень рискованно. Дело может закончиться повторением событий 1917 года в России и 1918 года в Германии, во время Первой Мировой войны. Тогда солдаты и рабочие выбрали свои органы самоуправления — Советы, отказались идти в бой и свергли правительства.
Скорее всего, руководство в Тегеране это понимает. Наиболее вероятен сценарий, при котором оно не станет рисковать и дело ограничится несколькими обстрелами американских баз в Ираке и Сирии, и столкновениями между про-иранской Хезболлой и израильскими военными в приграничных с Израилем районах Ливана. Так можно и лицо сохранить, и избежать высоких рисков. Однако ситуация на Ближнем Востоке стала настолько горячей, что в принципе уже возможно все, что угодно.
