Ян Бурляй: Лавров не загоняет оппонентов в угол, а дает им шанс. Ему можно пожелать только умных зарубежных коллег
Совет Федерации 14 мая одобрит кандидатуру Сергея Лаврова на должность министра иностранных дел. Об этом накануне, после консультаций в Верхней палате, сообщила спикер СФ Валентина Матвиенко.
— Это подтверждение преемственности того, что Россия проводила и будет проводить независимую внешнюю политику, — отметила Валентина Матвиенко. — То, как Сергей Викторович мастерски умеет отстаивать интересы в диалоге с зарубежными партнерами, вызывает особое уважение.
Лавров возглавил МИД более 20 лет назад — ещё во время первого президентского срока Путина.
В ходе консультаций с комитетами СФ, которые прошли 13 мая, Лавров напомнил, что западные лидеры из уст в уста передают призыв победить Россию в войне, после чего ёмко обозначил, какой будет российская дипломатия на западном направлении:
— Если Запад хочет биться на поле боя, как он говорит, пожалуйста. Наше дело правое. И если хотят на поле боя, то будет на поле боя, — пообещал Лавров.
Когда о грядущей войне говорят марионеточные западные политики — это плохо, но нормально для них. Но если войну начинают обсуждать опытные дипломаты, сама суть деятельности которых — антивоенная, то это — очень тревожно и свидетельствует о реальной опасности.
Каким же будет «поле боя» Сергея Лаврова — об этом «Свободной Прессе» рассказал чрезвычайный и полномочный посол, профессор Московского государственного лингвистического университета Ян Бурляй.
«СП»: Ян Анастасьевич, оцените, пожалуйста, как дипломат и лингвист, что означает «поле боя» из уст Лаврова?
— Лавров на то и дипломат, чтобы не ставить оппонентов в угол, а оставить простор для трактовок и решений. В его высказывании о поле боя я бы выделил сослагательное наклонение в слове «если».
Если Запад хочет применить против нас силовые методы, то мы ответим тем же. Но Запад может и не делать этого.
«СП»: Дипломаты созданы для избежания войн, а не их предсказания…
— Да, конечно. Именно поэтому Лавров и не говорил (в отличие от президента Финляндии и других), что будет война. Будет им «поле боя» — сказал Лавров. А поле боя Лаврова — это сражение за то, чтобы войны не случилось.
«СП»: Сегодня есть Россия и Белоруссия; против нас — коллективный Запад, а остальные, включая наших партнёров, соблюдают нейтралитет. И какова роль российской дипломатии в такой ситуации, на фоне небывалой эскалации?
— Что могут сделать ракеты — нам лучше не знать, а если говорить о дипломатии, то имеется хороший советский опыт работы в ситуациях, когда у коллективного врага есть солидарное намерение нанести нам ущерб.
Советский союз очень ловко играл на противоречиях между нашими врагами и раскалывал их. Подписание в Раппало (пригород Генуи) мирного договора с побежденной Германией в 1922 году не позволило империалистам ударить по нам единым фронтом.
Западные страны собирались обсудить свои претензии и к советской России, и к Германии на конференции в Генуе. Они полагали, что Веймарская республика станет их вассалом и примет участие в нападении на нас.
Наши представители пошли на эту конференцию, но параллельно подписали документ о ненападении и сотрудничестве с Германией.
В итоге коллективного удара по Советам не состоялось, а мы прорвали изоляцию.
В тридцатые годы, уже на фоне гитлеровской угрозы, Советский Союз выстроил продвинутые отношения с Францией, подписал с ней антигерманский договор о взаимопомощи.
А нашим ответом на мюнхенский сговор, когда западные державы продали Чехословакию и согласились на аншлюс (поглощение Австрии Германией), стал совершенно неожиданный для них пакт Риббенторопа-Молотова.
А уже после второй мировой войны нам удалось добиться, чтобы Франция вышла из военной организации НАТО. Президент Де Голль отказался от принципа коллективной безопасности, создал свои собственные ядерные силы, а про СССР говорил, что это — часть Европы, хотя США хотели изолировать нас от Европы.
Мы постоянно путали Западу карты и не давали объединиться против нас всем и сразу.
«СП»: Но сейчас им это удалось.
— Проигран какой-то тайм или период, но не весь поединок.
Товарищ СИ посетил Венгрию и Сербию, помимо Франции. Эти две страны выбиваются из стройных рядов европейских ненавистников России.
В этом смысле МИД России и наши китайские товарищи делают шаги, направленные на противодействие объединению Запада против России. Из монолита вычленяются некоторые конструктивные для нас элементы.
Нам удалось добиться того, чтобы большая часть мира не присоединилась к США и ЕС в гонениях на Россию. БРИКС из формального сочетания заглавных букв стран с растущими экономики превратилась в организацию.
В ФРГ крепнет партия «Альтернатива для Германии». Все не очень плохо.
«СП»: Чего Вы лично хотели бы пожелать Лаврову после продления его полномочий во главе МИД России?
— Мы с ним хорошо знакомы, начиная со студенческих лет. Я учился на 4 курсе, он на первом, но мы участвовали в одном конкурсе студенческой песни.
Лавров — один из самых деликатных министров среди тех, кого я знал. Я и с Громыко работал, и с другими. Лавров — один из самых опытных и умнейших министров иностранных дел в мире.
Лавров — интеллигент высшей категории, с которым всегда очень интересно общаться. Он с уважением относится к собеседникам, предельно корректен и деликатен с подчиненными.
Пожелать ему можно только удачи в его нелёгкой миссии на благо России. И — умных коллег из других стран.
