Кто больше всех выиграет от победы Трампа: Америка, Европа, Россия?
Выбор между Байденом и Трампом — это столкновение между транснациональными компаниями и их сторонниками, выступающими за расширение глобализации (Байден), и протекционщиками-националистами, которые выступают в поддержку местного бизнеса и угрожают ростом тарифов на иностранные товары (Трамп).
Однако, жизнь есть жизнь, она полна противоречий. Никакая идеальная схема ее не объяснит. На практике все сложнее. За демократов стоят технологические компании, заинтересованные в глобальных рынках, но не все. Например, Илон Маск — за республиканцев. За репов — многие компании ВПК, но это не то, чтобы уж совсем национальная промышленность: они экспортируют оружие по всей планете, хотя, конечно, существуют во многом благодаря государственным заказам.
Хотя команду Байдена иногда называют глобалистами, они выступают за жесткие ограничения международной торговли в некоторых областях. Продолжая линию Трампа, сохраняя тарифы на товары из Китая, Байден стремился проводить ряд мер, направленных на перенос капиталов, производств и технологий из КНР в дружественные страны. Эта политика называется термином френдли-шоринг или дерискинг. Например, Байден строит «полупроводниковый ОПЕК» с тем, чтобы ограничить поставки новейших полупроводников или станков по их производству в КНР (речь идет об альянсе США, Нидерландов и Японии).
Трамп хочет ввести дополнительные пошлины на все иностранные товары, чтобы поддержать отечественного производителя. Он также намерен проводить политику, которая вызвала бы бегство международного бизнеса из КНР, постепенное прекращение экономических связей с этой страной, возвращение производств и реиндустриализацию Америки. Такой проект стал казаться многим оправданным в условиях, когда выяснилось, например, что КНР производит львиную долю медицинских товаров, ставших необходимыми во время ковидного кризиса.
Реиндустриализация США привела бы к созданию миллионов рабочих мест в промышленности и логистике, к рывку в области производственных технологий, создала бы условия для расширения квалифицированного промышленного рабочего класса вместо цивилизации «чего изволите?», сосредоточенной на сфере услуг.
Однако критики боятся, что проект Трампа резко увеличит вероятность войны между США и КНР. Переход к протекционизму или к созданию самодостаточных экономических блоков — шаг к мировой войне, что доказывается всей историей держав. Ощутив экономическую независимость друг от друга, правящие классы враждующих государств начнут конкурировать все более жестко за минеральные ресурсы, рынки сбыта для своих товаров, географическое пространство и критически важные торговые пути, сухопутные и морские.
Как писал Карл Поланьи, американский экономист и социальный философ, «золотая нить международных финансов, опоясавшая весь земной шар, лопнула в результате Великой депрессии (1929−1933)», государства вынуждены были заняться собственным спасением, сосредоточив усилия на развитии национальных экономик, следствием чего стало появление «автаркических империй», самодостаточных экономик, а это сделало неизбежным переход ко Второй мировой войне.
Между Трампом и Байденом есть серьезные различия в вопросах внешней политики. После Первой мировой и подавления революционных процессов (восстания и гигантские забастовки рабочих в 1917—1923 годах, связанные с многонациональным движением ИРМ, или Индустриальные рабочие мира, выступавшим за рабочую власть и трудовое самоуправление на фабриках), США вернулись к «изоляционизму». Они погрузились в собственные дела, временно оставив дорогостоящую международную политику. Первая мировая негативно повлияла на желания американского общества и правящих классов участвовать в глобальных войнах ввиду высоких потерь американской армии, чрезмерных расходов и угрозы социально-классовой революции. Поэтому Америка погрузилась в собственные проблемы и не выходила из этого состояния до Второй мировой войны.
Возможно, для США характерно время от времени возвращаться к изоляционистской политике, сторонником которой является Трамп, в то время как Байден и его команда — глобалисты, намеренные активно участвовать в международной политике и оставаться лидирующей силой в мире и НАТО. Трамп намекал не то, что на сдачу Украины, но даже на возвращение о. Тайвань Китаю и на выход США из НАТО. Впрочем, намеки, в особенности сделанные во время избирательной кампании — одно, а реальная политика — совсем другое.
На практике действия Трампа в случае его прихода к власти могут оказаться и скорее всего окажутся не столь радикальными.
И потом, как мы знаем, «все не так однозначно». Команда Байдена выглядит неуверенной в себе и запуганной. Они поставляли оружие для ВСУ, но делали это с таким расчетом, чтобы украинские войска, не дай бог, не добились сколько-нибудь значимых успехов в продвижении вперед, а могли лишь вести оборонительные сражения. Во время наступления ВСУ под Харьковом и Херсоном осенью 2022-го США почти отрезали украинскую армию от поставок снарядов.
С другой стороны, в случае с противостоянием с Ираном, Трамп в январе 2020-го распорядился убить человека № 2 в этой стране, Касема Сулеймани. Трамп не любит войны, но он непредсказуем и способен нанести неожиданный и мощный удар, когда его никто не ждет.
Байден, несмотря на противостояние с хуситами в Красном море, не решается сегодня выступить против иранцев, которые стоят за йеменскими партизанами и накачали последних оружием. Его команда опасается прямого столкновения с Тегераном. Это можно понять, учитывая негативный военно-политический опыт США в Ираке и Афганистане. Но все же команда Байдена предсказуема, всегда осторожна и боязлива, и его оппоненты, зная это, ведут соответствующую политику, проверяя на прочность американские «красные линии», время от времени переходя их. Так поступили хуситы, которые сумели, несмотря на угрозы и удары Вашингтона, перекрыть для международного судоходства Красное море.
Иными словами, команда Байдена — слабые нерешительные глобалисты, в то время как Трамп — изоляционист, однако, способный, в отличие от них, действовать порой весьма решительно и непредсказуемо во внешней политике.
Хотя, следует отметить нежелание Трампа воевать. Его отвращение к большой войне настолько бросалось в глаза, что союзники США, некоторые страны Европы и Индо-Тихоокеанского региона заговорили о ремилитаризации и о нуклеаризации, о наращивании военных мускулов и создании ядерного оружия. Для Южной Корее и Японии, которые опасаются усиления Китая, имея с ним спорные морские территории, приход изоляциониста Трампа к власти в Америке означает работу над созданием ядерного оружия и рост военных расходов.
Изоляционизм США создаст в мире вакуум силы власти. Природа пустоты не терпит. По мере ослабления Америки, другие державы начинают усиливаться и забирать под свое влияние целые регионы. Это, в свою очередь, ведет к росту противоречий между ними из-за спорных районов и борьбы за сферы влияния. Отсутствие главного полицейского в мире глобальной капиталистической конкуренции, где сталкиваются между собой крупные компании и большие державами, означает рост нестабильности. Об этом часто вспоминают оппоненты Трампа. Изоляционизм США может создать условия, похожие на те, которые существовали после Первой мировой войны и сделали возможной Вторую.
Существуют и расхождения по внутренней повестке.
Различие между кандидатами связано с культурными войнами. Демократы поддерживают черных националистов. Это важно для них по той причине, что афроамериканцы составляют свыше 13% избирателей, и среди них подавляющее большинство голосует за демпартию. С точки зрения демократов, надо обеспечить привилегии для черных при приеме в университеты. Они назвали это «позитивной дискриминацией». Однако, указанная практика означает не только дискриминацию белых американцев англо-саксонского, немецкого или ирландского происхождения, но является сегрегационной по отношению к различным меньшинствам, например, китайцам, индийцам, евреям, персам, арабам, туркам и другим народам Ближнего Востока и Индо-Тихоокеанского региона. Китайцы стали подавать в суд на руководство университетов, жалуясь на привилегии для черных. Недавно «позитивная дискриминация» была запрещена Верховным судом США, где преобладают республиканцы.
Представители прогрессистского радикального крыла демократов отрицают саму возможность существования черного расизма, они говорят, что расистами могут быть только белые. Естественно, такая постановка вопроса является уступкой черным националистам и расистам — к сожалению, любой человек может быть расистом.
Трамписты — наоборот, поддерживают связи с белыми националистами и радикалами. Многие (хотя и не все) республиканцы жестко настаивают на традиционных христианских ценностях, критикуя меньшинства. Возможно они, в случае прихода Трампа к власти, начнут наносить удары по левакам и леволибералам, сторонникам черного национализма и идей деколонизации, которые сегодня контролируют университеты в США.
Есть и другие элементы культурных войн.
Республиканцы все более жестко выступают против абортов. Это непопулярно и бьет по рейтингам партии, играя на руку демократам, которые выступают за право на аборт.
Республиканцы — сторонники расширения права на личное оружие, тогда как демократы — против, и в этом вопросе большинство склоняется к республиканцам.
Словом, у каждой партии есть свой пакет социально-культурных реформ, и он далеко не всем по вкусу.
В случае прихода к власти Трампа становится вероятным обострение культурных войн, как это было во время его первого срока. Это означает усиление противостояния в американских СМИ, рост этнических и расовых бунтов, столкновения между воинственными радикалами, сторонниками белого превосходства с одной стороны и теми, кто поддерживает черных националистов и антифа, с другой стороны.
Конфликты такого рода будут отвлекать внимание руководства от внешней политики. Вместе с тем они, если не приобретут колоссальные масштабы, чреватые гражданской войной, выгодны системе капитализма. Поскольку парализуют возможности для многонациональной классовой борьбы против самой системы наемного труда, борьбы в духе ИРМ. В конечном счете, то состязание, которое мы сегодня наблюдаем, это конфликт между двумя группировками правящего класса — партийными элитами и корпорациями, которые за ними стоят (финансируя избирательные кампании).
Пожалуй, самое странное в этих условиях — то, почему демократическая партия держится за Байдена, чья популярность падает. Продолжая делать это, демократы движутся к поражению на выборах. У Трампа высокий антирейтинг, но и у Байдена — тоже. Будь на месте Байдена другой демократический кандидат, например, губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом, демпартия, может быть, и выиграла бы.
Главной проблемой Трампа является его хаотичность. У оппонентов так же вызывают вопросы его компетентность и соответствие занимаемой должности. Автор, возможно, самой интересной книги, написанной о предыдущем периоде правления Трампа, «Комната, где это случилось», бывший советник президента по нацбезопасности, Джон Болтон, указывая на эти черты, отмечает, что такой политик, обладая столь огромной властью, был бы выгоден оппонентам США, потому что его правление ведет к хаосу в Белом Доме.
Не исключено также, что для руководства Китая и России может оказаться весьма выгодным изоляционизм Трампа, как и то, что в случае его победы, США погрузятся во внутренние культурные войны.
Но следует помнить, что в этом случае мир станет куда менее предсказуем.
