Большинство россиян считают КНР главным союзником, но так ли это на самом деле?
Согласно результатам опросов ВЦИОМ, 55% россиян считают, что у России сложились наиболее прочные отношения с Китаем, при этом, 76% считают самой враждебной страной США.
Кроме того, 49% опрошенных назвали прочными отношения России и Белоруссии, 22% также считают хорошим партнером Индию, 17% — Турцию, ещё 13% назвали Казахстан, 11% — Сербию, 10% — Иран.
При этом, по мнению большинства россиян, самые напряженные отношения сложились с США и с Украиной (43%), 39% назвали недружественной Великобританию, 32% — Германию. Польша является недружественной по мнению 28%. 21% голосов получила Франция, 14% — Латвия, 11% — Эстония.
Ну, со списком недружественных стран более-менее понятно и предсказуемо, но почему большинство Россиян уверено в том, что Китай нам друг? Так ли это вообще? Ведь Китай гораздо сильнее нас экономически, и равноправной дружбы с ним едва ли получится.
И вообще, почему именно Китай большинство считает самым близким другом? Почему не Белоруссия? Не Казахстан? Не Куба, Иран и Венесуэла, в конце концов?
— Потому что россиян убедили в дружественности Китая, — верен директор Института ЕАЭС Владимир Лепехин.
— Об этом так много лепечут наши пропагандисты, что народ в это поверил. Нашим гражданам хочется верить в то, что именно Китай, а не маленькая Куба или кто-то еще, является другом России. Так возникает чувство безопасности.
«СП»: — На чем, по-вашему, основано убеждение в том, что Китай друг?
— Убеждение это основано на двух факторах: во-первых, Китай — конкурент США (то есть нашего врага), а значит должен быть нашим другом. И, во-вторых, на массированной пропаганде в РФ этой «дружбы».
«СП»: — А друг ли нам Китай? Или рассматривают нас как источник ресурсов или, что ещё хуже — территорий?
— Китай наш самый опасный после исламского мира цивилизационный конкурент. Он в настоящее время по полной использует российские ресурсы, ожидая, труп какого врага, России или США, первым проплывет мимо, чтобы сразу после этого утилизировать влияние проигравшего конкурента в свою пользую.
«СП»: — Почему Пекин не стремится входить в какие-либо союзы с Россией? Что должно произойти, чтобы это изменилось?
— Почему не входит? Он входит, например, в БРИКС и в ШОС. Там, где ему выгодно, Китай присутствует.
«СП»: — Сторонники сближения с Западом пугают, что Китай видит нас исключительно младшим братом. Не приведет ли сближение с Пекином, что мы будем в подчинённой роли, просто сменив вектор с Запада на Восток. Китаю не нужна сильная Россия?
— Ублюдочным российским «элитам» все равно, перед кем пресмыкаться, лишь бы рубить бабло. Сегодня они пока еще под Западом, но завтра — если произойдет полный разрыв с Западом — аналогичным образом легко лягут под Китай.
Сильная Россия никому не нужна, тем более — в нынешнем виде.
— Во-первых, если посмотреть, например, исследования других социологов на ту же тему, можно заметить, что существенный рост доли российских респондентов, считающих Китай дружественной страной, был зафиксирован в 2014 году (с такой оценкой КНР тогда согласилось 40% опрошенных против 20% в 2013 году), — напоминает ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
— Причина объяснима — новый виток осложнения отношений с западными державами заставил не только политиков, но и широкую общественность задуматься о новых союзниках. В 2022 года произошел новый всплеск напряженности в отношениях России с США, ведущими державами ЕС и их союзниками. В итоге, по данным исследования ВЦИОМ от 13 августа 2022 года мы наблюдаем прирост позитивных оценок со стороны опрошенных в отношении сразу нескольких партнеров России — не только Китая, но и, например, Белоруссии, Индии, Турции.
Во-вторых, перспективы партнерства с КНР очень активно обсуждаются в СМИ. Показательно, что, по данным того же опроса ВЦИОМ, доля респондентов, считающих, например, Сирию дружественной страной, по сравнению с 2018 годом снизилась с 18 до 7% — естественно, не из-за неких шагов официального Дамаска, а именно потому, что сирийская тема серьезно отошла на второй план в медиа-повестке.
В-третьих, настороженность широкой аудитории в отношении Китая в свое время была вызвана обсуждением притока в Россию мигрантов из этой страны. Однако после 2014 года «миграционная тема» в принципе была надолго оттеснена на второй план в политической повестке. Если, например, на выборах мэра Москвы в 2013 году к миграционной теме обратилось большинство ключевых кандидатов, в дальнейшем политики стали гораздо чаще избегать этого сюжета. Настороженность населения по отношению к мигрантам также несколько снизилась — так, по данным ВЦИОМ, если в 2013 году с мнением, что «иммиграция — это в целом хорошо для развития экономики» было согласно 16% респондентов, то уже в 2021 году — 28%.
В-четвертых, свою роль сыграла пандемия. Да, в первые месяцы 2020 года выходцы из КНР ассоциировались, по крайней мере, у части тревожных россиян с распространением вируса. Но в итоге, существенное сокращение притока выходцев из КНР в Россию также сработало на снижение тревожности российских граждан в отношении Китая. Это еще один пример, когда граждане позитивно относятся к стране, о которой они чаще слышат позитивные утверждения, но чьих граждан в реальности видят реже. Своеобразный вариант «любви на расстоянии».
В-пятых, положительно об отдельных практиках, принятых в Китае, стали чаще высказываться деятели не только лево-консервативного, но и либерального толка. То есть, сработал «синдром самого популярного ученика в классе» — он успешен, значит, многие хотят верить, что он их друг.
«СП»: — А друг ли нам Китай — или вынужденный союзник до первого поворота?
— Это один из примеров прагматичного взаимодействия. Вряд ли в ближайшие годы российско-китайские отношения будут сопровождаться действительно существенным ростом напряженности. Тем не менее, понятно, что на сотрудничество Москвы и Пекина будут влиять их отношения с третьими странами. Скажем, в случае заметной оттепели в отношениях КНР и США переговорные позиции Пекина в диалоге с Москвой усилятся, что позволит ему заявлять дополнительные требования в рамках, например, экономических отношений с Россией. Однако в случае снижения напряженности в отношениях Москвы с США (а рано или поздно такой этап на какое-то время наступит), с заметной вероятностью могут активизироваться российско-японские отношения, что КНР будет, конечно, воспринимать с осторожностью.
«СП»: — Дойдет ли дело до союза между Россией и Китаем — политического, экономического, военного? Нужно ли это нам?
— Вряд ли в ближайшие годы Россия и Китая захотят связывать себя жесткими взаимными обязательствами в военной сфере. В частности, для России такие обязательства могли бы означать сокращение пространства для маневра в Тихоокеанском регионе, но и Пекин явно не хотел бы втягивания в тот же украинский кризис и любые потенциальные точки напряженности у границ России с другими странами.
