«Лагерь мира» ФРГ, Франция и Италия vs США, Британия и страны Восточной Европы
Когда лидеры НАТО собрались в Мадриде на свой саммит 29 июня, они, как и следовало ожидать, продемонстрировали единство и солидарность в противодействии «российской агрессии против Украины» и в защиту «международного порядка, основанного на правилах». Заключительное заявление и новая «стратегическая концепция», принятые на саммите, создают образ организации, которая всего несколько лет назад была объявлена президентом Франции Эммануэлем Макроном «безмозглой», а теперь смотрит в будущее с новым чувством миссии и решимости.
Однако под поверхностью единства и решимости скрываются фундаментальные вопросы о будущем североатлантического союза. В то время как все его члены согласны с тем, что Россия несет ответственность за конфликт, и поддерживают оборонительные усилия Украины, существуют явные различия в том, что должно составлять конечные стратегические цели Запада.
Соединенные Штаты, Соединенное Королевство и страны Восточной Европы, похоже, придерживаются мнения, что целью должно быть перманентное ослабление России. В случае Польши и балтийского трио этот императив подпитывается травматической историей их отношений с Россией и вполне оправданным страхом перед российскими намерениями — совсем недавно президент Путин выступил с речью, в которой он, как некоторым показалось, предъявлял территориальные претензии к Эстонии. Ослабление возможностей Кремля — это разумная политика самообороны.
Формирующийся «лагерь мира», возглавляемый Германией, Францией и Италией, напротив, выступает за скорейшее прекращение огня и последующие переговоры, ведущие к дипломатическому урегулированию конфликта между Россией и Украиной. Они не чувствуют прямой угрозы со стороны России и обеспокоены экономическими издержками затяжного конфликта для их промышленности и уровня жизни. Отсюда риторика Макрона о необходимости найти способ «спасения лица» для Путина и мирная инициатива Италии, которая не получила того признания, на которое надеялись ее авторы.
И различия будут только усиливаться — по мере того, как наступит эффект бумеранга антироссийских санкций. Сокращение или прекращение поставок энергоносителей из России, которые она к своей пользе перенаправляет на другие рынки — такие, как Китай и Индия, более высокая инфляция и снижение темпов роста экономики могут спровоцировать общественные беспорядки в Западной Европе. Именно такие последствия имел в виду один германский бизнес-лидер, когда предостерегал от «наказания самих себя более сурово, чем агрессора».
Российская экономика, безусловно, страдает от западных санкций, но у Путина есть преимущество в том, что он управляет государством, где недовольство может быть проигнорировано. Демократические западные лидеры не могут позволить себе такой роскоши и им придется обращать внимание на бедственное положение своих избирателей. Одна только риторика о единстве не может преодолеть разногласия между двумя лагерями.
Еще одним фундаментальным вопросом, стоящим перед НАТО, является долгосрочная приверженность США североатлантическому союзу. Это может показаться нелогичным, когда Вашингтон только что объявил о развертывании в Европе новых частей и соединений, включая создание постоянного штаба армии США в Польше, а также о дополнительных и «усиленных» развертываниях в Румынии, странах Балтии, Великобритании, Испании, Италии и Германии.
Тем не менее, Соединенные Штаты неумолимо приближаются к соперничеству «великих держав» в отношениях с Китаем, которое станет организующим принципом их внешней политики в ближайшие десятилетия. Даже если Мадридское заявление отводит НАТО некую роль в противодействии китайской угрозе, основными партнерами Вашингтона в этом начинании будут страны Индо-Азиатско-Тихоокеанского региона, а не европейцы, за исключением, возможно, Великобритании.
Относительная важность Европы в общей стратегии США будет неизбежно снижаться. В рядах республиканцев и консерваторов в Соединенных Штатах уже растет недовольство тем, что чрезмерное вмешательство в европейские дела отвлекает внимание и ресурсы от сдерживания Китая. Когда бывший президент Дональд Трамп предположил, что Соединенные Штаты могут выйти из НАТО, это следует рассматривать не как простое временное отклонение от нормы, а как признак постоянного изменения стратегического фокуса США.
Перед лицом этих разногласий и неопределенностей концепция европейской стратегической автономии, отстаиваемая Макроном, должна была стать новым связующим звеном, скрепляющим европейскую безопасность. В этом направлении были достигнуты определенные успехи, например, в разработке зарождающейся общей политики ЕС в области безопасности и обороны. Тем не менее, конфликт на Украине выявил ограниченную привлекательность этой концепции в некоторых частях Европы и сильное предпочтение сохранению там в неприкосновенности трансатлантических связей. Стратегические перспективы действительно могут сильно разниться в зависимости от того, где вы находитесь — в Париже или Таллине.
Учитывая, что восточноевропейцы воспринимают угрозу со стороны России как экзистенциальную, они не собираются идти на компромисс в своей зависимости от НАТО и Соединенных Штатов в пользу европейской системы безопасности. Нынешняя и будущие администрации США могут предпочесть углубление связей с ними не только для противодействия России, но и для сдерживания любых реальных шагов в направлении стратегической автономии со стороны западных стран Европы. Такова была, по сути, политика Трампа.
С усилением военного присутствия в Восточной Европе Байден продолжает делать то же самое, даже если и прикрывается более дружелюбным языком по отношению к «союзникам».
Франция, Германия и Италия, как следствие, получат стимул более тесно сплотиться, чтобы сохранить свою значимость и интересы, особенно если, как и ожидалось, экономическая ситуация станет более тяжелой, а призывы к прекращению войны станут громче. Это также объясняет относительное отсутствие энтузиазма в этих странах (за исключением немецкой партии «зеленых») в отношении перспектив членства Украины как в ЕС, так и в НАТО — по их мнению, такие шаги еще больше сместят геополитический центр тяжести Европы на восток, с сопутствующим увеличением американского влияния за их счет.
Чем дольше будет продолжаться конфликт на Украине, тем больше расхождений во взглядах на перспективы отдельных государств внутри НАТО и ЕС будут тянуть их членов в разные стороны. Разговоры о трансатлантическом единстве мало что сделают для устранения возникающих разногласий.
