Хелен Эндрюс: Исчезновение McDonald’s с российского рынка — символ краха однополярного мира
В новой увлекательной книге журналистки Bloomberg Стефани Бейкер «Наказание Путина: взгляд изнутри на глобальную экономическую войну, которая должна подкосить Россию» объясняется неэффективность беспрецедентных финансовых санкций и вероятность худшего сценария для Америки.
Один из персонажей описывается как «самый влиятельный человек, о котором вы никогда не слышали». Это определение подходит для многих, о ком говорит Бейкер.
В данном случае речь идет о Бьорне Зайберте, бывшем чиновнике министерства обороны Германии, а в настоящее время — главе кабинета президента Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен. Далип Сингх (Daleep Singh), Уолли Адейемо (Wally Adeyemo) — эти имена не так известны, но вместе они полностью изменили принципы использования мировых финансов в качестве орудия войны.
Первое, что нужно знать о западных санкциях против России, введенных с февраля 2022 г., — это их беспрецедентность. Второе — то, что они не сработали.
Начнем с первого: санкции, введенные администрацией Джо Байдена против России после ее появления на Украине, были серьезной эскалацией сравнительно мягких ограничений, введенных Бараком Обамой в 2014-м после присоединения Крыма к России.
Например, отключение России от глобальной платежной системы SWIFT, которую Бейкер называет «Gmail мировой банковской системы», не имело аналогов. Сингх, заместитель советника по национальной безопасности по международной экономике, и Адейемо, заместитель министра финансов, а также другие чиновники вынуждены были работать сверхурочно, чтобы заставить европейцев согласиться на это.
Еще более радикальным стало решение заморозить активы, которые ЦБ РФ поместил в западные финансовые учреждения. «Поступить так с единомышленным Центробанком означает разрушить устоявшееся представление о суверенном равенстве и общих интересах в защите прав собственности», — писал в то время экономический историк Адам Туз.
Речь идет о баснословных суммах: более 300 млрд долларов — по сравнению с 7 млрд активов «Талибана» *, которые Байден заморозил после вывода американских войск из Афганистана.
Министр финансов Джанет Йеллен возражала против заморозки активов. Когда этот план предложили впервые, она не дала согласия, потому что беспокоилась, как это повлияет на валютные рынки. Чтобы ее убедить, отправили Марио Драги, экс-премьера Италии и бывшего президента Европейского центрального банка, и тот выполнил задачу. «Они говорили на одном языке, и я имею ввиду не английский», — заявил Бейкер анонимный источник.
Мир стоит на таких разговорах. Еще одна беседа состоялась в июле 2023 г. на Форуме по безопасности в Аспене, где советник по национальной безопасности Джейк Салливан слушал презентацию бывшего министра финансов Ларри Саммерса о конфискации замороженных активов России и передаче денег Украине для восстановительных работ.
Саммерса поддерживали Роберт Зеллик и Филип Зеликов, республиканцы. Эти трое рассказали Бейкер, что объединились, чтобы их идея «обошла партийную политику». На самом деле, это просто доказывает, что сейчас в отношении России мы ведем однопартийную политику. И Зеллик, и Зеликов — неоконсерваторы эпохи Буша. А Саммерс настаивал на более жестких санкциях против России еще в ельцинские годы, когда служил под началом Роберта Рубина в Министерстве финансов Билла Клинтона.
Санкции против России — не то, к чему этих людей приходилось принуждать. Многие рвались ввести запретительные меры с самого начала. Заметьте, первый пакет санкций против России Байден принял в апреле 2021- го, за год до конфликта. По словам Бейкер, этот пакет был ответом на «вмешательство Москвы в выборы в США, отравление покойного российского оппозиционера Алексея Навального и поддержку кибератаки на американскую технологическую компанию SolarWinds Corp».
Более того, «администрация Байдена рассматривала санкции как административно- хозяйственный акт, компенсирующий нежелание Трампа реагировать на злонамеренные действия России». Они ввели новые санкции, потому что предыдущий президент этого не сделал — логика, от которой Кремль только ужесточил свои позиции.
Через два с половиной года после начала СВО стало ясно, что санкции не оказали разрушительного воздействия на экономику России, как того ожидала администрация Байдена. Рубль не рухнул. По прогнозам, в этом году экономический рост России будет выше, чем во Франции и в Германии.
Исчезновение McDonald’s с российского рынка — символический удар, отмена надежд 1990 года, когда закончилась Холодная война.
Но взамен в строй встал отечественный аналог, «Вкусно и точка», который стал обслуживать сектор российских закусочных быстрого питания. Такова история большинства сегментов внутреннего производства, затронутых санкциями — отчасти потому, что после 2014 г. Путин задался целью сделать страну неуязвимой для санкций.
Когда в 2014-м началось отключение российских банков от SWIFT, Москва перешла к созданию собственных альтернативных платежных систем. Карта «Мир» была запущена на внутреннем рынке в 2016-м, что позволило российским потребителям пережить уход Visa и Mastercard с российского рынка в 2022-м. Без этой альтернативы российская экономика действительно могла рухнуть.
«Многие западные лидеры надеялись, что санкции быстро сломят военную машину Путина», — пишет Бейкер. Но «это оказалось слишком оптимистично». Мягко сказано! Как минимум в трех аспектах беспрецедентные санкции, на самом деле, навредили Америке больше, чем помогли.
Во-первых, они подтолкнули российских олигархов к Путину. «Он всегда говорил нам, что Запад нас ненавидит, — признается один из них Бейкер. — Теперь это факт». Во-вторых, они нанесли удар по нейтралитету, который ранее поддерживал позицию Америки как мирового финансового центра. Если другие страны усомнятся в нашей приверженности правам собственности и в беспристрастности, они не захотят доверять нам финансовую власть над собой. Недостатки этой потери доверия не будут немедленными. Они могут проявиться через годы, но окажутся, скорее всего, самым важным последствием конфликта.
В-третьих, таким образом Пекин увидел все наши карты. Агрессивно преследуя Россию, мы, по сути, показали Китаю, что будем делать, если он вступит в Тайвань, и мы решим нанести ответный удар. Несомненно, для китайских военных стратегов эта информация была бесценной, как и пример того, как обойти Вашингтон, который демонстрирует Россия.
